Как пережить смерть собаки

Хозяин умершей собаки часто сталкивается с непониманием, обесцениванием: «Это всего лишь животное, заведешь другого!» Но сердце знает: так утрату не исцелить.

И все же со временем горечь потери должна уйти, уступив место светлым воспоминаниям. Мы расскажем о том, что поможет пережить смерть собаки.

«Любовь к домашним животным — часть любви, заповеданной человеку Богом. Библейский взгляд на животных прост: они прекрасные создания Божии, но устроены так, что отличны от человека, — поясняет священник Сергий Круглов. — Они — как и вся земная природа — полностью послушны Богу и тем законам, по которым Он велел им существовать. Понятие свободы воли, возможность ослушаться Бога и Его законов им неведомы. Они ведомы как раз человеку. Именно человек по-настоящему бывает нечист, способен грешить и противиться Богу — как, впрочем, способен и каяться, и спасаться.

Творец же как сказал однажды о Своем творении «Весьма хорошо!», так и до сих пор любит Своих созданий, больших и малых, и так же, как и мы, а то и поболее, переживает, когда они страдают, и радуется, когда радуются они». Поэтому наша боль из-за болезни или тем более смерти собаки хоть и не сравнима с потерей близкого человека, но вполне естественна и заслуживает уважения.

Каждый имеет право проживать свое горе так, как выбирает для себя сам. — Ключевое слово: выбирает. С его помощью мне хочется придать больше осмысленности процессу горевания, настроить человека на то, что его жизнь в его руках, даже в тяжелой ситуации потери близкого существа.

Психологи выделяют закономерные стадии переживания значимой утраты, и мы остановимся на основных, чтобы легализовать самые разные чувства, которые могут возникать у нас при этом, и задать ориентир на исцеление. Однако повторюсь: каждый сам выбирает, как ему пройти этот путь.

Узнав о смерти любимого животного, в первый момент человек может испытать шок, отказаться верить в то, что это произошло. «Этого не может быть», «Это невозможно». Это стадия отрицания. Она играет роль защиты нашей психики, создает своего рода буфер между нами и суровой реальностью, где возможны несчастья, не позволяет чрезмерным переживаниям затопить нас.

Важно не застрять на этой стадии, не уйти в иллюзии. Если человек ходит по тому же маршруту, по которому раньше гулял с собакой, воображая, что его питомец все еще жив, или тем более покупает корм и новые игрушки, это может говорить о патологическом проживании потери. Тут важно обратиться за помощью к близким или профессионалам. Можно сходить к месту захоронения, прочитать врачебный диагноз, проговорить свою боль, разделяя ее с другими.

Могут помочь и письменные практики. Например, «Дневник состояний». Делим лист бумаги (лучше делать это именно на бумаге, поскольку, прописывая слова от руки, мы включаем еще и функцию моторного отреагирования, тогда как при работе с гаджетом вся нагрузка ложится на наш и без того утомленный мозг) на 4 колонки. В первой описываем любое событие, произошедшее с нами в течение дня, во второй — какие мысли у при этом возникли, в третьей — какие чувства мы испытали, и, наконец, в четвертой — какие ощущения появились при этом в теле, можно добавить пятую колонку — какое действие мы совершили.

1. Выйдя на улицу, я услышала собачий лай,
2. На минуту мне показалось, что это мой пес. Потом я вспомнила, что его больше нет.
3. Мне стало очень грустно и тоскливо.
4. Захотелось плакать.
5. Я села на лавочку и расплакалась.

Такая практика поможет осознать и прожить свои чувства.

От отрицания мы начинаем постепенно двигаться в сторону принятия ситуации. Однако это совсем не означает, что нам становится легче.

Мы можем обнаружить у себя сильные негативные эмоции. Мы можем злиться на себя («Не доглядела, не уберегла…») и на окружающих («Не помогли!», «Не понимают, каково мне сейчас»). Это стадия гнева. Здесь можно увлечься поиском виноватых, утонуть в жажде мести, навредить себе, испортить отношения с окружающими.

Например:

1. Мама предложила мне убрать игрушки моего пса и отвезти их приют.
2. Она предала память моего пса.
3. Я ужасно злюсь на нее.
4. Трясусь от злости, сжимаются кулаки.
5. Кричу и рычу, бросила телефон в стену.

Мы имеем право на любые чувства, но не на любые поступки. Распознав у себя чувство гнева, постарайтесь найти подходящее действие, чтобы его разрядить: громкий крик, плач, спорт, порвать бумажку, прорыдаться. Попробуйте отследить у себя желание бросить в стену телефон и успеть заменить телефон на тапок. Обязательно отразите успех в своем дневнике. Это поможет двигаться дальше.

Следующая стадия — торг. Человек пытается заключить сделку, договориться с Богом, с судьбой, с собой: «Если я сделаю то-то» или «Если я никогда больше не буду…», то все будет как прежде, вернется на свои места. Могут появиться ненужные правила, навязчивые движения. Это заключительная защита в процессе горевания. Совершая то или иное действие, спрашиваем себя, зачем я это делаю. Мне это помогает? Как я еще могу себе помочь? Здесь можно подумать о том, что можно сделать в память об ушедшем животном — не для того, чтобы его вернуть (его не вернуть), а именно для того, чтобы почтить его память. Может быть, написать о нем рассказ или сделать фотоальбом. Здорово, если несколько человек примут участие в его составлении.

Затем наступает стадия депрессии. Все кажется бессмысленным, сил нет: «Я в яме и никогда отсюда не выберусь», «Дневники не помогают». На этом этапе человек впервые по-настоящему встречается с горем, но сил действительно остается немного. Самое время собрать те, что остались, и поддержать себя — самостоятельно или обратиться за помощью. Подумайте, у кого в своем окружении вы можете попросить поддержки. Можно даже нарисовать карту своего окружения.

Возьмите лист бумаги и нарисуйте большой круг. В центре круга обозначьте себя, поставив букву «Я», а вокруг расположите тех, кто находится рядом с вами (физически или эмоционально). Это могут быть члены семьи, дальние родственники, интернет-знакомые, соседи, коллеги, даже символические фигуры, например люди, которых уже нет в живых, но мы можем опереться на хорошие воспоминания о них и представить, как бы они поступили в нашей ситуации. Подумайте, кого из этих людей вы могли бы попросить о помощи? Что именно они могли бы сделать для вас? Приготовить еду? Посмотреть с вами кино? Погулять вместе? Чаще всего люди любят помогать, им только нужно рассказать как.

Пройдя эти стадии, мы постепенно учимся жить в новых обстоятельствах. Грусть от потери любимой собаки никуда не ушла, но мы можем распознавать ее и научились с ней быть. Она не блокирует наши действия, мы не закрываемся от остального мира, не упиваемся своей болью, мы встраиваем ее в свою жизнь. Наступил этап принятия. Кто-то на этом этапе может задуматься о том, чтобы завести новую собаку или кошку, кто-то будет помогать животным в приюте. А кто-то откажется от идеи снова привязываться к животному, зная, что оно неизбежно уйдет. И будет иметь на это полное право.
Наши звери учат нас не только простой и чистой любви, привязанности, безусловному принятию. Они дают нам источник радости и огорчения. Они учат нас принимать смерть.

Мы спросили священника о том, как быть, если боль от расставания с животным не проходит и не уменьшается долгое время. Отвечает протоиерей Сергий Круглов.

Тут готовых рецептов нет —. Скажу одно: здесь так же, как и в отношении умершего близкого человека, всё дело в нашей любви к ушедшему, в ее качестве, чего в ней больше — именно любви или собственнического «я» и связанных с ним эмоций, иллюзий, хотений. Того, кого любишь, будь то человек, или кот, или собака, надо отпустить, не пытаться задержать его в этом бренном мире. А разлуку прожить и пережить со смирением, терпением, молитвой к Богу.

С какой молитвой? Как молиться об умершем питомце? Не стоит зацикливаться на молитве, так сказать, официальной. Для Бога важно не то, по каким шаблонам и в каком месте молитва произносится, вслух мы молимся или нет. Для Него важнее, сколько веры в нее вкладываем («По вере вашей да будет вам»), сколько любви.

Молитва о животных важна еще и тем, что священнику ее не передоверишь, не отделаешься поданием записочки в храм, какую мог бы подать о человеке, тут другая ситуация, и ее надо совершать самому.

Как бы я молился, какими словами? Уж точно не стал бы Богу эгоистически диктовать, что Ему делать, типа: «Прими моего Шарика в рай!» — и не стал бы ставить ультиматумов: «Если не примешь — не буду в Тебя верить!». А как-то так: «Господи! Умер мой питомец, которого я люблю. Ты — Творец неба и земли, верю и знаю, что Ты любишь нас всех. Мне очень тяжко сейчас. Что я могу поделать с этой тяжестью? Что могу изменить, когда вспоминаю, что то-то не сделал ради него, мог, но не додал чего-то, в том-то был перед ним виноват? Он ушел, и это реальность, это путь всех земных существ. Но я верую, Господи, Ты сделал так, что для всех, любящих Тебя, смерть — только часть жизни, что жизнь жительствует. И себя самого с моими страданьями, и умершего питомца передаю в Твои руки. И со смирением и терпением, с надеждой и всей своей, пусть не особо сильной, верой, буду ждать, что Ты сделаешь всё Сам».

«У меня всю жизнь собаки, но самой тяжёлой потерей стал ньюфаундленд Аким. Он жил с нами с самого моего детства и умер, когда я уже выросла, — рассказывает Анна П. — Нам пришлось его усыпить, потому что он неизлечимо болел и очень страдал, но все равно было чувство вины.

Мы не стеснялись плакать, много о нем говорили и вспоминали. Сейчас есть кладбища домашних животных, тогда это не было так распространено, и я жалею, что не осталось места, куда можно было бы прийти. Но у нас были фотографии и даже видео с Акимом, которые мы пересматривали. Мы не сразу выбросили его игрушки — нам было легче держаться за зрительные воспоминания того том, что он был.

Сегодня я однозначно обратилась бы еще и к психологу. Поддержала лучшая подруга, которая часами выслушивала мои истории про Акима (тут важно найти того, кто будет слушать без комментариев “это же всего лишь собака”).

Аким мне долго снился. Постепенно от постоянных мыслей об утрате и о том, как он уходил, мы перешли к светлым воспоминаниям о том, как он приехал к нам щенком, шалил, грыз книги. Знаю, что не всем это помогает, но я окончательно пережила, наверное, только когда много лет спустя, у меня появились сразу два щенка, которых я подобрала на улице, а затем — еще один ньюф. Мы все окончательно смирились, остались только трогательные воспоминания о том, как с нами жил Аким, и радость, что он был с нами».

Собака Петра Дорошенко умерла естественной смертью, и хозяин считает, что лично проводить пса в последний путь было правильно для них обоих: «Ему было приятнее и спокойнее. Я видел (именно видел, не только слышал) его последний вздох. Поверьте, это не страшно». Ситуации бывают разные, говорит Петр, но в какой-то момент ему стало понятно, что вылечить собаку не получится. «Было принято решение перестать колоть, ставить капельницы и изводить процедурами, оставить собаку в покое, отменить диету, гулять столько, сколько собаке хочется, — вспоминает он. — Как ни странно, даже сильно больная собака иногда может скакать с любимой игрушкой, как щенок.

Если у вас есть деньги, то достойно похороните собаку. Если есть дача, то вопросов вообще не возникает. А в городе потратьтесь на ту кремацию, где вам отдадут урну. Для меня это долг памяти собаке-другу. Ужасно себе представить, что его тело могут куда-то выбросить».

«Лучшее, что можно сделать в память о своем псе — это устроить судьбу другой собаки, взяв ее из приюта, или спасти от смерти брошенную на улице, на даче, в лесу, — считает Петр. — Представьте, что вы храните верность умершему питомцу, но при этом не поможете живому существу, которое в урбанизированном обществе, пожалуй, даже более уязвимо, чем человек.

Другой вопрос: вы не должны себя заставлять. Можете дать себе паузу, а можете и не искать собаку специально, а использовать подвернувшийся случай. Например, вы встретите собаку в беде. Новая собака — это не суррогат старой и не донор положительных эмоций или утешения, а именно ваш новый друг и новая личность».